О важности своевременного выявления нарушений сна как независимого фактора риска развития сердечно-сосудистых заболеваний
РезюмеК основным стратегическим направлениям в профилактике сердечно-сосудистых заболеваний и их осложнений относятся своевременное выявление и коррекция хорошо известных модифицируемых факторов риска, таких как гиподинамия, нездоровое питание, курение, избыточное потребление алкоголя, ожирение, артериальная гипертензия и психосоциальные факторы. Исследования последних лет показали значимое влияние нарушений сна на риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, их осложнений, а также на особенности их течения. Ряд исследователей такие нарушения сна, как бессонница и синдром обструктивного апноэ во сне, рассматривают в качестве независимых факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний. Несмотря на чрезвычайно высокую распространенность этих состояний, в популяции их выявляемость остается на крайне низком уровне. Развитие амбулаторной диагностики нарушений сна делает выявление апноэ более доступным, в отличие от эры полисомнологических исследований.
Своевременная диагностика, лечение апноэ во сне и бессонницы могут минимизировать риски развития сердечно-сосудистых заболеваний и их осложнений, соответственно повысить медицинскую, социальную и экономическую эффективность проводимого лечения.
Ключевые слова:сердечно-сосудистые заболевания; факторы риска; бессонница; синдром обструктивного апноэ во сне
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Племянникова Е.В. О важности своевременного выявления нарушений сна как независимого фактора риска развития сердечно-сосудистых заболеваний // Кардиология: новости, мнения, обучение. 2023. Т. 11, № 4. С. 29-35. DOI: https://doi.org/10.33029/2309-1908-2023-11-4-29-35
Цели настоящего обзора - анализ данных ряда научно-исследовательских работ зарубежных и отечественных ученых о влиянии бессонницы и апноэ во сне на развитие сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) и их осложнений как независимого модифицируемого фактора риска (ФР) их развития, а также оценка распространенности и выявляемости этих состояний для привлечения внимания специалистов к активной диагностике апноэ во сне и бессонницы в клинической практике.
Материал и методы
Исследование проведено по материалам отечественной и зарубежной литературы, включая результаты метаанализов и систематических обзоров, а также собственные наблюдения. Использовались поисковые системы PubMed, Google Scholar, Scopus, Medscape.
Глубина поиска составила 40 лет, оценены научные данные 62 зарубежных и 19 отечественных авторов. Поиск литературы проводился по следующим ключевым словам: апноэ во сне, бессонница, факторы риска сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваемость, смертность.
Ведущей причиной инвалидизации и смертности в большинстве развитых стран, как в трудоспособном возрасте, так и среди пожилого населения, являются ССЗ [1].
Несмотря на проводимые лечебно-профилактические мероприятия, ССЗ в России по-прежнему занимают 1-е место в структуре заболеваемости и смертности. По данным 2018 г., почти половина всех смертей в стране (46,8%; 44,0% у мужчин, 49,5% у женщин) произошла по причине ССЗ [2], причем >80% из них были связаны с ишемической болезнью сердца (ИБС) и цереброваскулярными заболеваниями.
Структура смертности внутри класса болезней системы кровообращения в России значительно отличается от структуры, характерной для стран с наиболее низким уровнем смертности от ССЗ. Больше половины смертей приходится на ИБС, и эта доля, в отличие от западных стран, имеет тенденцию к росту.
На 2-м месте - смерти от цереброваскулярных заболеваний, доля которых хоть и снижается, но остается значительно выше, чем в западных странах. На долю смертей от всех остальных ССЗ в этих странах приходится ~50% смертей, в то время как в России - ~15%, но в России они характеризуются весьма низким возрастом смерти [3].
В то же время начиная с 2003 г. в России отмечается снижение смертности от ССЗ, которое с 2006 г. приобрело более устойчивый и выраженный характер, причем как среди мужчин, так и среди женщин [4].
Проводимые мероприятия для снижения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний
Снижение смертности от ССЗ в РФ за последние годы связано, с одной стороны, с экономическим ростом и повышением уровня жизни населения, а с другой - со снижением распространенности ФР, улучшением ранней диагностики ССЗ и повышением доступности эффективной медицинской помощи, в том числе высокотехнологичной [5].
С 2013 по 2019 г. в России активно проводилась программа диспансеризации определенных групп взрослого населения, благодаря которой ежегодно более чем у 2,5 млн пациентов диагностировался высокий суммарный сердечно-сосудистый риск (≥5% по шкале SCORE). Вместе с тем выявлялись более 150 тыс. новых случаев ИБС у людей, которые ранее не знали о наличии у них данного заболевания [6, 7].
Параллельно с профилактическими мероприятиями в России значительно увеличилась доступность высокотехнологичных вмешательств, в частности число чрескожных коронарных вмешательств (ЧКВ) увеличилось более чем в 20 раз, операций аортокоронарного шунтирования - более чем в 3,5 раза, и это тоже внесло свой вклад в снижение сердечно-сосудистой смертности [8]. В России в 2020 г. доля первичных ЧКВ при инфаркте миокарда (ИМ) с подъемом сегмента ST продолжала расти: она составила 44% и достигла максимума в 2016-2020 гг. [9]. И хотя вследствие ранней реваскуляризации летальность пациентов с ИМ существенно снижается, у выживших сохраняется высокий риск сердечно-сосудистых катастроф.
Причины высокого риска сердечно-сосудистых заболеваний
По данным регистровых исследований, даже в группах очень высокого риска, к которым относятся пациенты с ИБС, остаются неадекватными контроль ФР, частота назначения важнейших классов кардиопротективных препаратов в рекомендуемых дозах, а также приверженность пациентов к терапии [10-12].
Критически важное значение для снижения риска развития сердечно-сосудистых осложнений и неблагоприятных исходов у пациентов с ИБС имеют контроль и коррекция кардиоваскулярных ФР [10].
Важно подчеркнуть, что развитие ССЗ тесно связано с образом жизни людей и такими ФР, как курение, нездоровое питание, недостаточная физическая активность, избыточное потребление алкоголя, избыточная масса тела, ожирение, артериальная гипертензия (АГ), психосоциальные факторы. Большинство смертей от ССЗ предотвратимы за счет устранения или коррекции этих хорошо известных ФР [4].
Однако представляется актуальным поиск факторов риска ССЗ, которым уделяется недостаточное внимание, в частности к таковым относятся нарушения сна [13-15].
Нарушения сна как фактор риска сердечно-сосудистых заболеваний
Международная классификация нарушений сна 3-го пересмотра [16] выделяет более 80 нозологических форм нарушений сна, которые объединены в следующие группы:
· инсомнии;
· нарушения дыхания во сне;
· гиперсомнии центрального происхождения;
· нарушения движений во сне;
· нарушение сна, неуточненное или связанное с факторами окружающей среды, соматические и неврологические расстройства, связанные со сном.
Наиболее распространенными нарушениями сна являются бессонница и синдром обструктивного апноэ во сне (СОАС).
Бессонница (инсомния) представляет собой клинический синдром, характеризующийся жалобами на расстройство ночного сна (трудности инициации, поддержания сна или пробуждение раньше желаемого времени) и связанные с этим нарушения в период дневного бодрствования, возникающие даже когда времени и условий для сна достаточно [16].
Различные исследования, проведенные во всем мире, показали, что бессонница поражает 10-30% населения, причем, по некоторым оценкам, эта доля еще больше - 50-60% [17-20].
Несколько метаанализов показывают, что бессонница является значительным ФР развития ССЗ [21-24], в частности таких как АГ, ИМ и хроническая сердечная недостаточность (ХСН) [24-26]. Кроме того, Т. Anothaisintawee и соавт. показали, что при бессоннице увеличивается риск развития диабета 2-го типа (СД2) [27]. Помимо самой бессонницы, есть данные, свидетельствующие о том, что короткая продолжительность сна (<6 ч) является ФР развития ожирения, СД2, АГ и ССЗ [28-32]. Следовательно, короткая продолжительность сна также увеличивает смертность [33].
Однако наиболее распространенным нарушением сна является апноэ во сне.
СОАС - это состояние, характеризующееся храпом, периодическим спадением верхних дыхательных путей на уровне глотки и прекращением легочной вентиляции при сохраняющихся дыхательных усилиях, а также снижением уровня кислорода крови, грубой фрагментацией сна и избыточной дневной сонливостью [34].
Распространенность СОАС в популяции чрезвычайно высока. Так, группа исследователей из разных стран провела изучение распространенности СОАС в мире, и в 2019 г. полученные данные были опубликованы в журнале "Lancet".
Использовались диагностические критерии Американской академии медицины сна 2012 г. и пороговые значения индекса апноэ/гипопноэ (ИАГ), равные ≥5 и ≥15 событиям в час. Было подсчитано, что 936 млн взрослых в возрасте 30-69 лет (мужчин и женщин) имеют СОАС легкой и тяжелой степени, и у 425 млн взрослых в возрасте 30-69 лет наблюдается СОАС от умеренной до тяжелой степени. Лидирующее место по распространенности СОАС занял Китай, за ним следовали США, Бразилия и Индия. В России, согласно опубликованным данным, СОАС наблюдается у 40 млн человек указанного возраста, у половины отмечается среднетяжелое течение [35].
Таким образом, в РФ, согласно представленным данным, порядка 48% населения в возрасте от 30-69 лет имеют апноэ, из них порядка 24% среднетяжелого течения. При этом распространенность АГ в России в 2019 г. у людей 30-79 лет составила 41,2% [95% доверительный интервал (ДИ) 33,3-49,3] у женщин и 47,3% (95% ДИ 38,2-56,3) у мужчин [36].
По данным исследования ЭССЕ-РФ2, распространенность АГ у мужчин составила 49,1%, 39,9% - у женщин [37-39]; распространенность абдоминального ожирения - 38,4 и 24,3% соответственно [39, 40]. Частота СД2 составила 8,2% [41].
Из представленных данных видно, что распространенность СОАС в России сопоставима с распространенностью АГ, т. е. встречается существенно чаще, чем ожирение и СД2.
Апноэ во сне является самостоятельным диагнозом и в Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ‑10) обозначается кодом G47.3. Однако до 80-90% случаев СОАС остается нераспознанным [42, 43].
Обструктивное апноэ во сне ассоциировано с ССЗ [44], при этом течение этих заболеваний в сочетании с СОАС имеет свои особенности: зачастую это состояния, трудно поддающиеся стандартной терапии.
Так, по данным ряда авторов, до 90% пациентов с резистентной АГ страдают СОАС [45]. Согласно данным 7-го отчета Объединенного Национального комитета США по профилактике, диагностике и лечению повышенного артериального давления, СОАС занимает 1-е место среди известных причин вторичной АГ [46].
У пациентов с СОАС нарушена суточная динамика артериального давления (АД). Характерным профилем АД при СОАС является non-dipper/night-peaker (недостаточное снижение АД ночью/устойчивое повышение ночного АД соответственно) [47].
По данным Д.А. Галактионова, пациенты с профилем non-dipper, т. е. без снижения АД ночью, наблюдались в подгруппе с умеренным СОАС в 9 раз, а в подгруппе с тяжелой формой СОАС - в 13 раз чаще по сравнению с группой контроля [48]. При тяжелом СОАС систолическое и диастолическое АД в ночное время повышается на 25% от нормальных величин [49].
Изменения, происходящие в организме больных с СОАС, значимо повышают риск ИБС независимо от других причин сердечно-сосудистой патологии [50-53]. В некоторых исследованиях отмечено, что с ростом ИАГ у пациентов достоверно увеличиваются длительность приступов стенокардии в ночное время и частота приема нитратов. Также было отмечено увеличение числа коронарных событий в течение 1 года у пациентов с СОАС в совокупности со стенокардией напряжения высоких классов [54, 55]. В одном исследовании у пациентов с ночной стенокардией СОАС был выявлен в 90% случаев, при этом специальное лечение эффективно устраняло ишемию миокарда [56].
В целом ряде исследований показано, что для пациентов с СОАС характерны разнообразные нарушения ритма сердца: синусовая брадикардия, вплоть до остановки синусового узла, предсердная и желудочковая экстрасистолия, суправентрикулярные тахиаритмии и эпизоды неустойчивой желудочковой тахикардии. При этом вероятность ночных аритмий у пациентов с СОАС до 4 раз выше по сравнению с контролем [57-59].
В работе F.D. Cintra и соавт. показано, что у пациентов с выраженными нарушениями дыхания во время сна сердечные аритмии наблюдаются в 92% случаев, кроме того, была продемонстрирована прямая зависимость между тяжестью СОАС и представленностью аритмий [58].
В ряде исследований показано, что фибрилляции предсердий (ФП) у пациентов с СОАС наблюдаются существенно чаще, чем в сравнимых контрольных группах [58-60].
По данным A.S. Gami и соавт., тяжесть ночной десатурации наряду с ИАГ является независимым предиктором возникновения ФП у пациентов с СОАС [60].
Также с практической точки зрения крайне важен тот факт, что СОАС значимо понижает потенциальную эффективность медикаментозной антиаритмической терапии и повышает риск рецидива ФП после проведения радиочастотной абляции.
Так, M. Matiello и соавт. установили, что тяжесть СОАС является независимым предиктором возобновления ФП: по данным авторов, вероятность рецидива при тяжелом СОАС составила 86% по сравнению с 52% у пациентов без апноэ во сне [61]. При этом A.S. Fein и соавт. показали, что эффективное лечение СОАС в 2 раза уменьшает вероятность возобновления ФП после проведения радиочастотной абляции [62].
Проанализировав результаты 5 исследований, включавших наблюдение за 3743 пациентами, L. Li и соавт. делают заключение, что СОАС в 2 раза повышает риск рецидива ФП после проведения радиочастотной абляции, в то время как адекватная терапия апноэ во сне делает потенциальный риск рецидива идентичным таковому у пациентов, исходно не имевших нарушений дыхания во время сна [63].
Наличие апноэ во сне создает повышенные риски сердечно-сосудистых осложнений [64]. Так, по данным когортного исследования H. Klar Yaggi и соавт., наличие СОАС значительно увеличивает риск инсульта или смерти от любой причины, и это увеличение не зависит от других факторов риска, включая АГ [65]. Согласно представленным результатам метаанализа J. Tong и соавт., наличие СОАС было достоверно связано с повышенным риском ИМ и повторной госпитализации по поводу нестабильной стенокардии [66].
Распространенность СОАС среди больных с ХСН составляет до 50% [67], а также отмечено, что у больных с СОАС наблюдается как систолическая, так и диастолическая ХСН. При этом проблемным вопросом является гиподиагностика этих ассоциированных друг с другом состояний у данной категории пациентов [68].
Пациенты с СОАС имеют более высокие риски периоперационных сердечно-сосудистых осложнений, включая ишемию и аритмию [69-70], а также реинтубации трахеи, острого респираторного дистресс-синдрома, аспирации [71]. СОАС является независимым ФР сложной масочной вентиляции и интубации [72, 73]. Результаты когортного исследования Z.M. Abdelsattar и соавт. [74] показали, что все кардиопульмональные осложнения у пациентов без СОАС наблюдаются в 4,9% случаев, в то время как при нелеченом СОАС в 6,4%, а при леченом - в 4,2% случаев (p<0,001).
На основании анализа 21 рандомизированного контролируемого исследования M. Jonsson и соавт. сделали заключение о том, что СОАС является независимым ФР послеоперационных осложнений, госпитализации в отделение интенсивной терапии и увеличения продолжительности стационарного лечения [75].
Заключение
Несмотря на чрезвычайно высокую распространенность СОАС в популяции [76], его выявляемость по-прежнему остается на крайне низком уровне [77-78].
Этому есть ряд объяснений. Российскому обществу сомнологов в 2022 г. исполнилось лишь 10 лет. Диагностика и лечение нарушений сна СОАС в настоящее время не финансируются из системы обязательного медицинского страхования в РФ, что затрудняет своевременное выявление и лечение данного состояния. Степень информированности пациентов и врачей о диагнозе СОАС и его последствиях по-прежнему крайне низка [79].
Ряд исследователей рассматривают нарушения сна как независимый ФР ССЗ, однако в настоящее время ему пока уделяется недостаточное внимание [80].
Своевременная диагностика и лечение самых распространенных нарушений сна, таких как СОАС и бессонница, позволят минимизировать риски развития ССЗ и осложнений, а в случае их развития подобрать более эффективную терапию с учетом наличия нарушений сна. В результате это повысит медицинскую, социальную и экономическую эффективность проводимого лечения.
Литература
1. Timmis A., Vardas P., Townsend N. et al. // Eur. Heart J. 2022. Vol. 43, N 8. P. 716-799. DOI: https://doi.org/10.1093/eurheartj/ehab892
2. Российский статистический ежегодник. Стат. сб. Москва : Росстат, 2021. 692 с. DOI: https://rosstat.gov.ru/folder/210/document/12994
3. Вишневский А., Андреев Е., Тимонин С. Смертность от болезней системы кровообращения и продолжительность жизни в России // Демографическое обозрение. 2016. Т. 3, № 1. С. 6-34.
4. Кардиоваскулярная профилактика 2022. Российские национальные рекомендации. Москва, 2022. 357 с. URL: https://scardio.ru/content/Guidelines/Kardiovascular_profilaktika_2022.pdf
5. Pogosova N., Oganov R., Saner H. et al. Potential and limitations of health policy to improve coronary heart disease prevention and to reduce the burden of disease: A Russian experience // Eur. J. Prev. Cardiol. 2018. Vol. 25. P. 1725-1734. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487318768030
6. Калинина А.М., Ипатов П.В., Кушунина Д.В. и др. Результаты выявления болезней системы кровообращения при диспансеризации взрослого населения: опыт первых 2 лет // Терапевтический архив. 2016. Т. 88, № 1. С. 46-52.
7. Бойцов С.А., Деев А.Д., Шальнова С.А. Смертность и факторы риска неинфекционных заболеваний в России: особенности, динамика, прогноз // Терапевтический архив. 2017. Т. 89, № 1. С. 5-13.
8. Алекян Б.Г., Григорьян А.М., Стаферов А.В., Карапетян Н.Г. Рентгенэндоваскулярная диагностика и лечение заболеваний сердца и сосудов в Российской Федерации // Специальный выпуск журнала "Эндоваскулярная хирургия". 2021. Т. 8. С. 5-248. DOI: https://doi.org/10.24183/2409-4080-2021-8S-S5-S248
9. Алекян Б.Г., Бойцов С.А, Маношкина Е.М., Ганюков В.И. Реваскуляризация миокарда в Российской Федерации при остром коронарном синдроме в 2016-2020 гг. // Кардиология. 2021. Т. 61, № 12. С. 4-15.
10. Погосова Н.В., Оганов Р.Г., Бойцов С.А. и др. Анализ ключевых показателей вторичной профилактики у пациентов с ишемической болезнью сердца в России и Европе по результатам российской части международного многоцентрового исследования EUROASPIRE V. // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2020. Т. 19, № 6. С. 67-78. DOI: https://doi.org/10.15829/1728-8800-2020-2739
11. Погосова Н.В., Бойцов С.А., Аушева А.К. и др. Медикаментозная терапия и приверженность к ней пациентов с ишемической болезнью сердца: результаты российской части международного многоцентрового исследования EUROASPIRE V. // Кардиология. 2021. Т. 61, № 8. С. 4-13. DOI: https://doi.org/10.18087/cardio.2021.8.n1650
12. Загребельный А.В., Марцевич С.Ю., Лукьянов М.М. и др. Качество гиполипидемической терапии в амбулаторно-поликлинической практике: данные регистра РЕКВАЗА // Профилактическая медицина. 2016. Т. 19, № 1. С. 914. DOI: https://doi.org/10.17116/profmed20161919-14
13. Badran M., Yassin B.A., Fox N. Laher I., Ayas N. Epidemiology of Sleep Disturbances and Cardiovascular Consequences // Can. J. Cardiol. 2015. Vol. 31. P. 873-879.
14. Sofi F., Cesari F., Casini A., Macchi C., Abbate R., Gensini G.F. Insomnia and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis // Eur. J. Prev. Cardiol. 2014. Vol. 21. P. 57-64.
15. Ge L., Guyatt G., Tian J. et al. Insomnia and risk of mortality from all-cause, cardiovascular disease, and cancer: Systematic review and meta-analysis of prospective cohort studies // Sleep Med. Rev. 2019. Vol. 48. P. 101-215. DOI: https://doi:10.1016/j.smrv.2019.101215
16. Sateia M.J. International Classification of Sleep Disorders - third edition: highlights and modifications // Chest. 2014. Vol. 146, N 5. P. 1387-1394. DOI: https://doi.org/10.1378/chest.14-0970
17. Taylor D.J., Mallory L.J., Lichstein K.L., Durrence H.H., Riedel B.W., Bush A.J. // Comorbidity of chronic insomnia with medical problems. Sleep. 2007. Vol.30, N 2. P. 213-218. DOI: https://doi.org/10.1093/sleep/30.2.213
18. Buysse D.J., Angst J., Gamma A., Ajdacic V., Eich D., Rössler W. Prevalence, course, and comorbidity of insomnia and depression in young adults // Sleep. 2008. Vol. 31, N 4. P. 473-480. DOI: https://doi.org/10.1093/sleep/31.4.473
19. Schutte-Rodin S., Broch L., Buysse D., Dorsey C., Sateia M. Clinical guideline for the evaluation and management of chronic insomnia in adults // J. Clin. Sleep Med. 2008. Vol. 4, N 5. P. 487-504. DOI: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/18853708/
20. Aernout E., Benradia I., Hazo J.-B., Sy A., Askevis-Leherpeux F., Sebbane D., Roelandt J.-L. International study of the prevalence and factors associated with insomnia in the general population // Sleep Med. 2021. Vol. 82. P. 186-192. DOI: https://doi.org/10.1016/j.sleep.2021.03.028
21. Li M., Zhang X.W., Hou W.S., Tang Z.Y. Insomnia and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis of cohort studies // Int. J. Cardiol. 2014. Vol. 176, N 3. P. 1044-1047. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ijcard.2014.07.284
22. Meng L., Zheng Y., Hui R. The relationship of sleep duration and insomnia to risk of hypertension incidence: a meta-analysis of prospective cohort studies. Hypertens Res. 2013. Vol. 36, N 11. P. 985-995. DOI: https://doi.org/10.1038/hr.2013.70
23. Sofi F., Cesari F., Casini A., Macchi C., Abbate R., Gensini G.F. Insomnia and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis // Eur. J. Prev. Cardiol. 2014. Vol. 21, N 1. P. 57-64. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487312460020
24. Laugsand L.E., Vatten L.J., Platou C., Janszky I. Insomnia and the risk of acute myocardial infarction: a population study // Circulation. 2011. Vol. 124, N 19. P. 2073-2081. DOI: https://10.1161/CIRCULATIONAHA.111.025858
25. Laugsand L.E., Strand L.B., Platou C., Vatten L.J., Janszky I. Insomnia and the risk of incident heart failure: a population study // Eur. Heart J. 2014. Vol. 35, N 21. P. 1382-1393. DOI: https://doi.org/10.1093/eurheartj/eht019
26. Palagini L., Bruno R.M., Gemignani A., Baglioni C., Ghiadoni L., Riemann D. Sleep loss and hypertension: a systematic review // Curr. Pharm Des. 2013. Vol. 19, N 13. P. 2409-2419. DOI: https://doi.org/10.2174/1381612811319130009
27. Anothaisintawee T., Reutrakul S., Van Cauter E., Thakkinstian A. Sleep disturbances compared to traditional risk factors for diabetes development: systematic review and meta-analysis // Sleep Med. Rev. 2016. Vol. 30. P. 11-24. DOI: https://doi.org/10.1016/j.smrv.2015.10.002
28. Bayon V., Léger D., Gomez-Merino N., Vecchierini M.F., Chennaoui M. Sleep debt and obesity // Ann. Med. 2014. Vol. 46, N 5. P. 264-272. DOI: https://doi.org/10.3109/07853890.2014.931103
29. Buxton O.M., Marcelli E. Short and long sleep are positively associated with obesity, diabetes, hypertension, and cardiovascular disease among adults in the United States // Soc. Sci. Med. 2010. Vol. 71, N 5. P. 1027-1036. DOI: https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2010.05.041
30. Cappuccio F.P., D’Elia L., Strazzullo P., Miller M.A. Quantity and quality of sleep and incidence of type 2 diabetes: a systematic review and meta-analysis // Diabetes Care. 2010. Vol. 33, N 2. P. 414-420. DOI: https://doi.org/10.2337/dc09-1124
31. Faraut B., Touchette E., Gamble H., Royant-Parola S., Safar M.E., Varsat B., Léger D. Short sleep duration and increased risk of hypertension: a primary care medicine investigation // J. Hypertens. 2012. Vol. 30, N 7. P. 1354-1363. DOI: https://doi.org/10.1097/HJH.0b013e32835465e5
32. Patel S.R., Hu F.B. Short sleep duration and weight gain: a systematic review // Obesity. 2008. Vol. 16, N 3. P. 643-653. DOI: https://doi.org/10.1038/oby.2007.118
33. Liu T.Z., Xu C., Rota M., Cai H., Zhang C., Shi M.J. et al. Sleep duration and risk of all-cause mortality: a flexible, non-linear, meta-regression of 40 prospective cohort studies // Sleep Med. Rev. 2017. Vol. 32 P. 28-36. DOI: https://doi.org/10.1016/j.smrv.2016.02.005
34. Guilleminault C., Connolly S.J., Winkle R.A. Cardiac arrhythmia and conduction disturbances during sleep in 400 patients with sleep apnea syndrome // Am. J. Cardiol. 1983. Vol. 52. Р. 490-494.
35. Benjafield A.V., Ayas N.T., Eastwood P.R. et al. Estimation of the global prevalence and burden of obstructive sleep apnoea: a literature-based analysis// Lancet Respir. Med. 2019. Vol. 7, N 8. P. 687-698. DOI: https://doi:10.1016/S2213-2600(19)30198-5
36. Worldwide trends in hypertension prevalence and progress in treatment and control from 1990 to 2019: a pooled analysis of 1201 population-representative studies with 104 million participants. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC) // Lancet. 2021. Vol. 398. P. 957-980. DOI: https://doi:10.1016/S0140-6736(21)01330-1
37. Баланова Ю.А., Шальнова С.А., Имаева А.Э. и др. Распространенность артериальной гипертонии, охват лечением и его эффективность в Российской Федерации (данные наблюдательного исследования ЭССЕ-РФ-2 // Рациональная Фармакотерапия в Кардиологии. 2019. Т. 15, № 4. C. 450-466. DOI: https://doi.org/10.20996/1819-6446-2019-15-4-450-466
38. Муромцева Г.А, Концевая А.В, Константинов В.В. и др. Распространенность факторов риска неинфекционных заболеваний в российской популяции в 2012-2013 гг. Результаты исследования ЭССЕ-РФ // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2014. Т. 13, № 6. C. 4-11.
39. Баланова Ю.А., Шальнова С.А., Деев А.Д. и др. Ожирение в российской популяции - распространенность и ассоциации с факторами риска хронических неинфекционных заболеваний // Российский кардиологический журнал. 2018. Т. 6. С. 123-130. DOI: https://doi.org/10.15829/1560-4071-2018-6-123-130
40. Жернакова Ю.В., Железнова Е.А., Чазова И.Е. и др. Распространенность абдоминального ожирения в субъектах Российской Федерации и его связь с социально-экономическим статусом, результаты эпидемиологического исследования ЭССЕ-РФ // Терапевтический архив. 2018. Т. 90, № 10. C. 14-22. DOI: https://doi:10.26442/terarkh201890104-22
41. Жернакова Ю.В. Чазова И.Е., Ощепкова Е.В. и др. Распространенность сахарного диабета в популяции больных артериальной гипертонией. По данным исследования ЭССЕ-РФ // Системные гипертензии. 2018. Т. 15, № 1. С. 56-62. DOI: https://doi:10.26442/2075-082X_15.1.56-62
42. URL: https://internist.ru/publications/detail/sindrom-obstruktivnogo-apnoe-sna-glazami-kardiologa
43. Wendy M.S., Arlen D.M. Obstructive sleep apnea and home sleep monitoring overview of obstructive sleep apnea. 2019. DOI: https://emedicine.medscape.com/article/1518830-overview
44. Logan A.G., Perlikowski S.M., Mente A. et al. High prevalence of unrecognized sleep apnoea in drug-resistant hypertension // J. Hypertens. 2001. Vol. 19, N 12. P. 2271-2277.
45. Dudenbostel T., Calhoun D.A. Resistant hypertension, obstructive sleep apnea and aldosterone // J. Hum. Hypertens. 2012. Vol. 26, N 5. P. 281-287.
46. Chobanian A.V., Bakris G.L., Black H.R. et al. The seventh report of the join National committee on prevention, detection, evaluation, and treatment of high blood pressure: the JNC 7 report // JAMA. 2003. Vol. 289, N 19. P. 2560-2572.
47. Suzuki M., Guilleminault C., Otsuka K. et al. Blood pressure dipping and non-dipping in OSAS patients // Sleep. 1996. Vol. 19. P. 382-387.
48. Галактионов Д.А. Состояние сердечно-сосудистой системы у больных с синдромом обструктивного апноэ во время сна различной степени выраженности: Автореф. дисс. - канд. мед. наук. СПб., 2017.
49. Литвин А.Ю., Чазова И.Е. Синдром обструктивного апноэ во время сна: механизмы возникновения, клиническое значение, связь с сердечно-сосудистыми заболеваниями, принципы лечения // Системные гипертензии. 2009. № 1. С. 32-41.
50. Chami H.A., Resnick H.E., Quan S.F. et al. Association of incident cardiovascular disease with progression of sleep-disordered breathing // Circulation. 2011. Vol. 123, N 12. Р. 1280-1286.
51. Garcia-Rio F., Alonso-Fernandez A., Armada E. et al. CPAP effect on recurrent episodes in patients with sleep apnea and myocardial infarction // International journal of cardiology. 2013. Vol. 168, N 2. P. 1328-1335.
52. Medeiros A.K., Coutinho R.Q., Baros I.M. et al. Obstructive sleep apnea is independently associated with subclinical coronary atherosclerosis among middle-aged women // Sleep and breathing. 2016. Vol. 9. P. 281-310.
53. Shahar E., Whitney C.W., Redline S. et al. Sleep-disordered breathing and cardiovascular disease: Cross-sectional results of the sleep heart health study // American journal of respiratory and critical care medicine. 2001. Vol. 163, N 1. Р. 19-25.
54. Ahmed A.H., Shankar K.J., Eftekhari H. Silent myocardial ischemia: Current perspectives and future directions // Experimental and clinical cardiology. 2007. Vol. 12, N 4. Р. 189-196.
55. Гончаров А.П. Волов Н.А., Шайдюк О.Ю. Синдром обструктивного апноэ во сне у пациентов со стенокардией напряжения IV функционального класса // Российский кардиологический журнал. 2010. Т. 1. С. 18-23.
56. Franclin K.A., Nilsson J.B., Sahlin C. et al. Sleep apnea and nocturnal angina // Lancet. 1996. Vol. 345, N 8957. P. 1341-1345.
57. Mehra R., Benjamin E.J., Shahar E. et al. Association of nocturnal arrhythmias with sleep-disordered breathing: The Sleep Heart Health Study // Am. J. Respir. Crit. Care Med. 2006. Vol.173. P. 910-916.
58. Cintra F.D., Leite R.P., Storti L.J. et al. Sleep apnea and nocturnal cardiac arrhythmia: a populational study // Arq. Bras. Cardiol. 2014. Vol. 103. P. 368-374.
59. Mehra R., Benjamin E.J., Shahar E. et al. Association of nocturnal arrhythmias with sleep-disordered breathing: The Sleep Heart Health Study // Am.J. Respir. Crit. Care Med. 2006. Vol. 173. P. 910-916.
60. Gami A.S., Hodge D.O., Herges R.M. et al. Obstructive sleep apnea, obesity and the risk of incident atrial fibrillation // J. Am. Coll. Cardiol. 2007. Vol. 49. P. 565-571.
61. Matiello M., Nadal M., Tamborero D. et al. Low efficacy of atrial fibrillation ablation in severe obstructive sleep apnoea patients // Europace. 2010. Vol. 12. P. 1084-1089.
62. Fein A.S., Shvilkin A., Shah D. et al. Treatment of obstructive sleep apnea reduces the risk of atrial fibrillation recurrence after catheter ablation // J. Am. Coll. Cardiol. 2013. Vol. 62. P. 300-305.
63. Li L., Wang Z.W., Li J. et al. Efficacy of catheter ablation of atrial fibrillation in patients with obstructive sleep apnoea with and without continuous positive airway pressure treatment: a meta-analysis of observational studies // Europace. 2014. Vol. 16. P. 1309-1314.
64. Salari N. et al. The effect of obstructive sleep apnea on the increased risk of cardiovascular disease: a systematic review and meta-analysis // Neurological Sciences. 2021. Vol. 1. DOI: https://doi.org/10.1007/s10072-021-05765-3
65. Yaggi H.K. et al. Obstructive sleep apnea as a risk factor for stroke and death // N. Engl. J. Med. 2005. Vol. 353. P. 2034-2041. DOI: https://doi.org/10.1056/NEJMoa043104
66. Tong J., Yu Q., Li Y. et al. Obstructive sleep apnea and cardiovascular events in acute coronary syndrome: a meta-analysis // Coron. Artery Dis. 2023. Vol. 34, N 3. P. 177-184. DOI: https://doi.org/10.1097/MCA.0000000000001207
67. Brisco M.A., Goldberg L.K. Sleep apnea in congestive heart failure // Current heart failure reports. 2010. Vol. 7. P. 175-184.
68. Kahwash R., Kahwash G., Yenokyan A.B. Newman Recognition and management of sleep disorders breathing in chronic heart failure // Current heart failure reports. 2011. Vol. 8. P. 72-79.
69. Abdelsattar Z.M., Hendren S., Wong S.L. et al. The impact of untreated obstructive sleep apnea on cardiopulmonary complications in general and vascular surgery: a cohort study // Sleep. 2015. Vol. 38. P. 1205-1210.
70. Kaw R., Chung F., Pasupuleti V. et al. Meta-analysis of the association between obstructive sleep apnoea and postoperative outcome // Br.J. Anesth. 2012. Vol. 109. P. 897-906.
71. Memtsoudis S., Liu S.S., Ma Y., Chiu Y.L., Walz J.M., Gaber-Baylis L.K., Mazumdar M. Perioperative pulmonary outcomes in patients with sleep apnea after noncardiac surgery // Anesth. Analg. 2011. Vol. 112. P. 113-121.
72. Martin Roesslein and Frances Chung. Obstructive sleep apnoea in adults: peri-operative considerations. A narrative review // Eur. J. Anaesthesiol. 2018. Vol. 35. P. 245-255.
73. Kim J.A., Lee J.J. Preoperative predictors of difficult intubation in patients with obstructive sleep apnea syndrome // Can. J. Anesth. 2006. Vol. 53, N 4. P. 393-397.
74. Abdelsattar Z.M., Hendren S., Wong S.L. et al. The impact of untreated obstructive sleep apnea on cardiopulmonary complications in general and vascular surgery: a cohort study // Sleep. 2015. Vol. 38. P. 1205-1210.
75. Jonsson F.M., Franklin K.A. Perioperative continuous positive airway pressure therapy: a review with the emphasis on randomized controlled trials and obstructive sleep apnea. 2021. Vol. 132, N 5. P. 1306-1313.
76. Benjafield A.V. et al. Estimation of the global prevalence and burden of obstructive sleep apnoea: a literature-based analysis // The Lancet Respiratory Medicine. 2019. Vol. 7, N 8. P. 687-698.
77. Memtsoudis S.G., Besculides M.C., Mazumdar M. A rude awakening-the perioperative sleep apnea epidemic // N. Engl. J. Med. 2013.Vol. 368 P. 2352-2353.
78. Adesanya A.O., Lee W., Greilich N.B., Joshi G.P. Perioperative management of obstructive sleep apnea // Chest. 2010. Vol. 138. P. 1489-1498.
79. Senthilvel E., Auckley D., Dasarathy J. Evaluation of sleep disorders in the primary care setting: history taking compared to questionnaires // J. Clin. Sleep Med. 2011. Vol. 7, № 1. P. 41-48.
80. Бабак С.Л., Горбунова М.В. Синдром обструктивного апноэ сна в клинической практике терапевта // Доктор.Ру. 2014. Т. 2, № 90. С. 63-71.