О важности своевременного выявления нарушений сна как независимого фактора риска развития сердечно-сосудистых заболеваний

• Племянникова Екатерина Владимировна

Резюме

К основным стратегическим направлениям в профилактике сердечно-сосудистых заболеваний и их осложнений относятся своевременное выявление и коррекция хорошо известных модифицируемых факторов риска, таких как гиподинамия, нездоровое питание, курение, избыточное потребление алкоголя, ожирение, артериальная гипертензия и психосоциальные факторы. Исследования последних лет показали значимое влияние нарушений сна на риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, их осложнений, а также на особенности их течения. Ряд исследователей такие нарушения сна, как бессонница и синдром обструктивного апноэ во сне, рассматривают в качестве независимых факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний. Несмотря на чрезвычайно высокую распространенность этих состояний, в популяции их выявляемость остается на крайне низком уровне. Развитие амбулаторной диагностики нарушений сна делает выявление апноэ более доступным, в отличие от эры полисомнологических исследований.

Своевременная диагностика, лечение апноэ во сне и бессонницы могут минимизировать риски развития сердечно-сосудистых заболеваний и их осложнений, соответственно повысить медицинскую, социальную и экономическую эффективность проводимого лечения.

Ключевые слова:сердечно-сосудистые заболевания; факторы риска; бессонница; синдром обструктивного апноэ во сне

Цели настоящего обзора - анализ данных ряда научно-исследовательских работ зарубежных и отечественных ученых о влиянии бессонницы и апноэ во сне на развитие сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) и их осложнений как независимого модифицируемого фактора риска (ФР) их развития, а также оценка распространенности и выявляемости этих состояний для привлечения внимания специалистов к активной диагностике апноэ во сне и бессонницы в клинической практике.

Материал и методы

Исследование проведено по материалам отечественной и зарубежной литературы, включая результаты метаанализов и систематических обзоров, а также собственные наблюдения. Использовались поисковые системы PubMed, Google Scholar, Scopus, Medscape.

Глубина поиска составила 40 лет, оценены научные данные 62 зарубежных и 19 отечественных авторов. Поиск литературы проводился по следующим ключевым словам: апноэ во сне, бессонница, факторы риска сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваемость, смертность.

Ведущей причиной инвалидизации и смертности в большинстве развитых стран, как в трудоспособном возрасте, так и среди пожилого населения, являются ССЗ [1].

Несмотря на проводимые лечебно-профилактические мероприятия, ССЗ в России по-прежнему занимают 1-е место в структуре заболеваемости и смертности. По данным 2018 г., почти половина всех смертей в стране (46,8%; 44,0% у мужчин, 49,5% у женщин) произошла по причине ССЗ [2], причем >80% из них были связаны с ишемической болезнью сердца (ИБС) и цереброваскулярными заболеваниями.

Структура смертности внутри класса болезней системы кровообращения в России значительно отличается от структуры, характерной для стран с наиболее низким уровнем смертности от ССЗ. Больше половины смертей приходится на ИБС, и эта доля, в отличие от западных стран, имеет тенденцию к росту.

На 2-м месте - смерти от цереброваскулярных заболеваний, доля которых хоть и снижается, но остается значительно выше, чем в западных странах. На долю смертей от всех остальных ССЗ в этих странах приходится ~50% смертей, в то время как в России - ~15%, но в России они характеризуются весьма низким возрастом смерти [3].

В то же время начиная с 2003 г. в России отмечается снижение смертности от ССЗ, которое с 2006 г. приобрело более устойчивый и выраженный характер, причем как среди мужчин, так и среди женщин [4].

Проводимые мероприятия для снижения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний

Снижение смертности от ССЗ в РФ за последние годы связано, с одной стороны, с экономическим ростом и повышением уровня жизни населения, а с другой - со снижением распространенности ФР, улучшением ранней диагностики ССЗ и повышением доступности эффективной медицинской помощи, в том числе высокотехнологичной [5].

С 2013 по 2019 г. в России активно проводилась программа диспансеризации определенных групп взрослого населения, благодаря которой ежегодно более чем у 2,5 млн пациентов диагностировался высокий суммарный сердечно-сосудистый риск (≥5% по шкале SCORE). Вместе с тем выявлялись более 150 тыс. новых случаев ИБС у людей, которые ранее не знали о наличии у них данного заболевания [6, 7].

Параллельно с профилактическими мероприятиями в России значительно увеличилась доступность высокотехно­логичных вмешательств, в частности число чрескожных коронарных вмешательств (ЧКВ) увеличилось более чем в 20 раз, операций аортокоронарного шунтирования - более чем в 3,5 раза, и это тоже внесло свой вклад в снижение сердечно-сосудистой смертности [8]. В России в 2020 г. доля первичных ЧКВ при инфаркте миокарда (ИМ) с подъемом сегмента ST продолжала расти: она составила 44% и достигла максимума в 2016-2020 гг. [9]. И хотя вследствие ранней реваскуляризации летальность пациентов с ИМ существенно снижается, у выживших сохраняется высокий риск сердечно-сосудистых катастроф.

Причины высокого риска сердечно-сосудистых заболеваний

По данным регистровых исследований, даже в группах очень высокого риска, к которым относятся пациенты с ИБС, остаются неадекватными контроль ФР, частота назначения важнейших классов кардиопротективных препаратов в рекомендуемых дозах, а также приверженность пациентов к терапии [10-12].

Критически важное значение для снижения риска развития сердечно-сосудистых осложнений и неблагоприятных исходов у пациентов с ИБС имеют контроль и коррекция кардиоваскулярных ФР [10].

Важно подчеркнуть, что развитие ССЗ тесно связано с образом жизни людей и такими ФР, как курение, нездоровое питание, недостаточная физическая активность, избыточное потребление алкоголя, избыточная масса тела, ожирение, артериальная гипертензия (АГ), психосоциальные фак­торы. Большинство смертей от ССЗ предотвратимы за счет устранения или коррекции этих хорошо известных ФР [4].

Однако представляется актуальным поиск факторов риска ССЗ, которым уделяется недостаточное внимание, в частности к таковым относятся нарушения сна [13-15].

Нарушения сна как фактор риска сердечно-сосудистых заболеваний

Международная классификация нарушений сна 3-го пересмотра [16] выделяет более 80 нозологических форм нарушений сна, которые объединены в следующие группы:

· инсомнии;

· нарушения дыхания во сне;

· гиперсомнии центрального происхождения;

· нарушения движений во сне;

· нарушение сна, неуточненное или связанное с факторами окружающей среды, соматические и неврологические расстройства, связанные со сном.

Наиболее распространенными нарушениями сна являются бессонница и синдром обструктивного апноэ во сне (СОАС).

Бессонница (инсомния) представляет собой клинический синдром, характеризующийся жалобами на расстройство ночного сна (трудности инициации, поддержания сна или пробуждение раньше желаемого времени) и связанные с этим нарушения в период дневного бодрствования, возникающие даже когда времени и условий для сна достаточно [16].

Различные исследования, проведенные во всем мире, показали, что бессонница поражает 10-30% населения, причем, по некоторым оценкам, эта доля еще больше - 50-60% [17-20].

Несколько метаанализов показывают, что бессонница является значительным ФР развития ССЗ [21-24], в частности таких как АГ, ИМ и хроническая сердечная недостаточность (ХСН) [24-26]. Кроме того, Т. Anothaisintawee и соавт. показали, что при бессоннице увеличивается риск развития диабета 2-го типа (СД2) [27]. Помимо самой бессонницы, есть данные, свидетельствующие о том, что короткая продолжительность сна (<6 ч) является ФР развития ожирения, СД2, АГ и ССЗ [28-32]. Следовательно, короткая продолжительность сна также увеличивает смертность [33].

Однако наиболее распространенным нарушением сна является апноэ во сне.

СОАС - это состояние, характеризующееся храпом, периодическим спадением верхних дыхательных путей на уровне глотки и прекращением легочной вентиляции при сохраняющихся дыхательных усилиях, а также снижением уровня кислорода крови, грубой фрагментацией сна и избыточной дневной сонливостью [34].

Распространенность СОАС в популяции чрезвычайно высока. Так, группа исследователей из разных стран провела изучение распространенности СОАС в мире, и в 2019 г. полученные данные были опубликованы в журнале "Lancet".

Использовались диагностические критерии Американской академии медицины сна 2012 г. и пороговые значения индекса апноэ/гипопноэ (ИАГ), равные ≥5 и ≥15 событиям в час. Было подсчитано, что 936 млн взрослых в возрасте 30-69 лет (мужчин и женщин) имеют СОАС легкой и тяжелой степени, и у 425 млн взрослых в возрасте 30-69 лет наблюдается СОАС от умеренной до тяжелой степени. Лидирующее место по распространенности СОАС занял Китай, за ним следовали США, Бразилия и Индия. В России, согласно опубликованным данным, СОАС наблюдается у 40 млн человек указанного возраста, у половины отмечается среднетяжелое течение [35].

Таким образом, в РФ, согласно представленным данным, порядка 48% населения в возрасте от 30-69 лет имеют апноэ, из них порядка 24% среднетяжелого течения. При этом распространенность АГ в России в 2019 г. у людей 30-79 лет составила 41,2% [95% доверительный интервал (ДИ) 33,3-49,3] у женщин и 47,3% (95% ДИ 38,2-56,3) у мужчин [36].

По данным исследования ЭССЕ-РФ2, распространенность АГ у мужчин составила 49,1%, 39,9% - у женщин [37-39]; распространенность абдоминального ожирения - 38,4 и 24,3% соответственно [39, 40]. Частота СД2 составила 8,2% [41].

Из представленных данных видно, что распространенность СОАС в России сопоставима с распространенностью АГ, т. е. встречается существенно чаще, чем ожирение и СД2.

Апноэ во сне является самостоятельным диагнозом и в Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ‑10) обозначается кодом G47.3. Однако до 80-90% случаев СОАС остается нераспознанным [42, 43].

Обструктивное апноэ во сне ассоциировано с ССЗ [44], при этом течение этих заболеваний в сочетании с СОАС имеет свои особенности: зачастую это состояния, трудно поддающиеся стандартной терапии.

Так, по данным ряда авторов, до 90% пациентов с резистентной АГ страдают СОАС [45]. Согласно данным 7-го отчета Объединенного Национального комитета США по профилактике, диагностике и лечению повышенного артериального давления, СОАС занимает 1-е место среди известных причин вторичной АГ [46].

У пациентов с СОАС нарушена суточная динамика артериального давления (АД). Характерным профилем АД при СОАС является non-dipper/night-peaker (недостаточное снижение АД ночью/устойчивое повышение ночного АД соответственно) [47].

По данным Д.А. Галактионова, пациенты с профилем non-dipper, т. е. без снижения АД ночью, наблюдались в подгруппе с умеренным СОАС в 9 раз, а в подгруппе с тяжелой формой СОАС - в 13 раз чаще по сравнению с группой контроля [48]. При тяжелом СОАС систолическое и диастолическое АД в ночное время повышается на 25% от нормальных величин [49].

Изменения, происходящие в организме больных с СОАС, значимо повышают риск ИБС независимо от других причин сердечно-сосудистой патологии [50-53]. В некоторых исследованиях отмечено, что с ростом ИАГ у пациентов достоверно увеличиваются длительность приступов стенокардии в ночное время и частота приема нитратов. Также было отмечено увеличение числа коронарных событий в течение 1 года у пациентов с СОАС в совокупности со стенокардией напряжения высоких классов [54, 55]. В одном исследовании у пациентов с ночной стенокардией СОАС был выявлен в 90% случаев, при этом специальное лечение эффективно устраняло ишемию миокарда [56].

В целом ряде исследований показано, что для пациентов с СОАС характерны разнообразные нарушения ритма сердца: синусовая брадикардия, вплоть до остановки синусового узла, предсердная и желудочковая экстрасистолия, суправентрикулярные тахиаритмии и эпизоды неустойчивой желудочковой тахикардии. При этом вероятность ночных аритмий у пациентов с СОАС до 4 раз выше по сравнению с контролем [57-59].

В работе F.D. Cintra и соавт. показано, что у пациентов с выраженными нарушениями дыхания во время сна сердечные аритмии наблюдаются в 92% случаев, кроме того, была продемонстрирована прямая зависимость между тяжестью СОАС и представленностью аритмий [58].

В ряде исследований показано, что фибрилляции предсердий (ФП) у пациентов с СОАС наблюдаются существенно чаще, чем в сравнимых контрольных группах [58-60].

По данным A.S. Gami и соавт., тяжесть ночной десатурации наряду с ИАГ является независимым предиктором возникновения ФП у пациентов с СОАС [60].

Также с практической точки зрения крайне важен тот факт, что СОАС значимо понижает потенциальную эффективность медикаментозной антиаритмической терапии и повышает риск рецидива ФП после проведения радиочастотной абляции.

Так, M. Matiello и соавт. установили, что тяжесть СОАС является независимым предиктором возобновления ФП: по данным авторов, вероятность рецидива при тяжелом СОАС составила 86% по сравнению с 52% у пациентов без апноэ во сне [61]. При этом A.S. Fein и соавт. показали, что эффективное лечение СОАС в 2 раза уменьшает вероятность возобновления ФП после проведения радиочастотной абляции [62].

Проанализировав результаты 5 исследований, включавших наблюдение за 3743 пациентами, L. Li и соавт. делают заключение, что СОАС в 2 раза повышает риск рецидива ФП после проведения радиочастотной абляции, в то время как адекватная терапия апноэ во сне делает потенциальный риск рецидива идентичным таковому у пациентов, исходно не имевших нарушений дыхания во время сна [63].

Наличие апноэ во сне создает повышенные риски сердечно-сосудистых осложнений [64]. Так, по данным когортного исследования H. Klar Yaggi и соавт., наличие СОАС значительно увеличивает риск инсульта или смерти от любой причины, и это увеличение не зависит от других факторов риска, включая АГ [65]. Согласно представленным результатам метаанализа J. Tong и соавт., наличие СОАС было достоверно связано с повышенным риском ИМ и повторной госпитализации по поводу нестабильной стенокардии [66].

Распространенность СОАС среди больных с ХСН составляет до 50% [67], а также отмечено, что у больных с СОАС наблюдается как систолическая, так и диастолическая ХСН. При этом проблемным вопросом является гиподиагностика этих ассоциированных друг с другом состояний у данной категории пациентов [68].

Пациенты с СОАС имеют более высокие риски периопе­рационных сердечно-сосудистых осложнений, включая ишемию и аритмию [69-70], а также реинтубации трахеи, острого респираторного дистресс-синдрома, аспирации [71]. СОАС является независимым ФР сложной масочной вентиляции и интубации [72, 73]. Результаты когортного исследования Z.M. Abdelsattar и соавт. [74] показали, что все кардиопульмональные осложнения у пациентов без СОАС наблюдаются в 4,9% случаев, в то время как при нелеченом СОАС в 6,4%, а при леченом - в 4,2% случаев (p<0,001).

На основании анализа 21 рандомизированного контро­лируемого исследования M. Jonsson и соавт. сделали заключение о том, что СОАС является независимым ФР послеоперационных осложнений, госпитализации в отделение интенсивной терапии и увеличения продолжительности стационарного лечения [75].

Заключение

Несмотря на чрезвычайно высокую распространенность СОАС в популяции [76], его выявляемость по-прежнему остается на крайне низком уровне [77-78].

Этому есть ряд объяснений. Российскому обществу сомнологов в 2022 г. исполнилось лишь 10 лет. Диагностика и лечение нарушений сна СОАС в настоящее время не финансируются из системы обязательного медицинского страхования в РФ, что затрудняет своевременное выявление и лечение данного состояния. Степень информированности пациентов и врачей о диагнозе СОАС и его последствиях по-прежнему крайне низка [79].

Ряд исследователей рассматривают нарушения сна как независимый ФР ССЗ, однако в настоящее время ему пока уделяется недостаточное внимание [80].

Своевременная диагностика и лечение самых распространенных нарушений сна, таких как СОАС и бессонница, позволят минимизировать риски развития ССЗ и осложнений, а в случае их развития подобрать более эффективную терапию с учетом наличия нарушений сна. В результате это повысит медицинскую, социальную и экономическую эффективность проводимого лечения.

Литература

1. Timmis A., Vardas P., Townsend N. et al. // Eur. Heart J. 2022. Vol. 43, N 8. P. 716-799. DOI: https://doi.org/10.1093/eurheartj/ehab892

2. Российский статистический ежегодник. Стат. сб. Москва : Росстат, 2021. 692 с. DOI: https://rosstat.gov.ru/folder/210/document/12994

3. Вишневский А., Андреев Е., Тимонин С. Смертность от болезней системы кровообращения и продолжительность жизни в России // Демографическое обозрение. 2016. Т. 3, № 1. С. 6-34.

4. Кардиоваскулярная профилактика 2022. Российские национальные рекомендации. Москва, 2022. 357 с. URL: https://scardio.ru/content/Guidelines/Kardiovascular_profilaktika_2022.pdf

5. Pogosova N., Oganov R., Saner H. et al. Potential and limitations of health policy to improve coronary heart disease prevention and to reduce the burden of disease: A Russian experience // Eur. J. Prev. Cardiol. 2018. Vol. 25. P. 1725-1734. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487318768030

6. Калинина А.М., Ипатов П.В., Кушунина Д.В. и др. Результаты выявления болезней системы кровообращения при диспансеризации взрослого населения: опыт первых 2 лет // Терапевтический архив. 2016. Т. 88, № 1. С. 46-52.

7. Бойцов С.А., Деев А.Д., Шальнова С.А. Смертность и факторы риска неинфекционных заболеваний в России: особенности, динамика, прогноз // Терапевтический архив. 2017. Т. 89, № 1. С. 5-13.

8. Алекян Б.Г., Григорьян А.М., Стаферов А.В., Карапетян Н.Г. Рентгенэндоваскулярная диагностика и лечение заболеваний сердца и сосудов в Российской Федерации // Специальный выпуск журнала "Эндоваскулярная хирургия". 2021. Т. 8. С. 5-248. DOI: https://doi.org/10.24183/2409-4080-2021-8S-S5-S248

9. Алекян Б.Г., Бойцов С.А, Маношкина Е.М., Ганюков В.И. Реваскуляризация миокарда в Российской Федерации при остром коронарном синдроме в 2016-2020 гг. // Кардиология. 2021. Т. 61, № 12. С. 4-15.

10. Погосова Н.В., Оганов Р.Г., Бойцов С.А. и др. Анализ ключевых показателей вторичной профилактики у пациентов с ишемической болезнью сердца в России и Европе по результатам российской части международного многоцентрового исследования EUROASPIRE V. // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2020. Т. 19, № 6. С. 67-78. DOI: https://doi.org/10.15829/1728-8800-2020-2739

11. Погосова Н.В., Бойцов С.А., Аушева А.К. и др. Медикаментозная терапия и приверженность к ней пациентов с ишемической болезнью сердца: результаты российской части международного многоцентрового исследования EUROASPIRE V. // Кардиология. 2021. Т. 61, № 8. С. 4-13. DOI: https://doi.org/10.18087/cardio.2021.8.n1650

12. Загребельный А.В., Марцевич С.Ю., Лукьянов М.М. и др. Качество гиполипидемической терапии в амбулаторно-поликлинической практике: данные регистра РЕКВАЗА // Профилактическая медицина. 2016. Т. 19, № 1. С. 914. DOI: https://doi.org/10.17116/profmed20161919-14

13. Badran M., Yassin B.A., Fox N. Laher I., Ayas N. Epidemiology of Sleep Disturbances and Cardiovascular Consequences // Can. J. Cardiol. 2015. Vol. 31. P. 873-879.

14. Sofi F., Cesari F., Casini A., Macchi C., Abbate R., Gensini G.F. Insomnia and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis // Eur. J. Prev. Cardiol. 2014. Vol. 21. P. 57-64.

15. Ge L., Guyatt G., Tian J. et al. Insomnia and risk of mortality from all-cause, cardiovascular disease, and cancer: Systematic review and meta-analysis of prospective cohort studies // Sleep Med. Rev. 2019. Vol. 48. P. 101-215. DOI: https://doi:10.1016/j.smrv.2019.101215

16. Sateia M.J. International Classification of Sleep Disorders - third edition: highlights and modifications // Chest. 2014. Vol. 146, N 5. P. 1387-1394. DOI: https://doi.org/10.1378/chest.14-0970

17. Taylor D.J., Mallory L.J., Lichstein K.L., Durrence H.H., Riedel B.W., Bush A.J. // Comorbidity of chronic insomnia with medical problems. Sleep. 2007. Vol.30, N 2. P. 213-218. DOI: https://doi.org/10.1093/sleep/30.2.213

18. Buysse D.J., Angst J., Gamma A., Ajdacic V., Eich D., Rössler W. Prevalence, course, and comorbidity of insomnia and depression in young adults // Sleep. 2008. Vol. 31, N 4. P. 473-480. DOI: https://doi.org/10.1093/sleep/31.4.473

19. Schutte-Rodin S., Broch L., Buysse D., Dorsey C., Sateia M. Clinical guideline for the evaluation and management of chronic insomnia in adults // J. Clin. Sleep Med. 2008. Vol. 4, N 5. P. 487-504. DOI: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/18853708/

20. Aernout E., Benradia I., Hazo J.-B., Sy A., Askevis-Leherpeux F., Sebbane D., Roelandt J.-L. International study of the prevalence and factors associated with insomnia in the general population // Sleep Med. 2021. Vol. 82. P. 186-192. DOI: https://doi.org/10.1016/j.sleep.2021.03.028

21. Li M., Zhang X.W., Hou W.S., Tang Z.Y. Insomnia and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis of cohort studies // Int. J. Cardiol. 2014. Vol. 176, N 3. P. 1044-1047. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ijcard.2014.07.284

22. Meng L., Zheng Y., Hui R. The relationship of sleep duration and insomnia to risk of hypertension incidence: a meta-analysis of prospective cohort studies. Hypertens Res. 2013. Vol. 36, N 11. P. 985-995. DOI: https://doi.org/10.1038/hr.2013.70

23. Sofi F., Cesari F., Casini A., Macchi C., Abbate R., Gensini G.F. Insomnia and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis // Eur. J. Prev. Cardiol. 2014. Vol. 21, N 1. P. 57-64. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487312460020

24. Laugsand L.E., Vatten L.J., Platou C., Janszky I. Insomnia and the risk of acute myocardial infarction: a population study // Circulation. 2011. Vol. 124, N 19. P. 2073-2081. DOI: https://10.1161/CIRCULATIONAHA.111.025858

25. Laugsand L.E., Strand L.B., Platou C., Vatten L.J., Janszky I. Insomnia and the risk of incident heart failure: a population study // Eur. Heart J. 2014. Vol. 35, N 21. P. 1382-1393. DOI: https://doi.org/10.1093/eurheartj/eht019

26. Palagini L., Bruno R.M., Gemignani A., Baglioni C., Ghiadoni L., Riemann D. Sleep loss and hypertension: a systematic review // Curr. Pharm Des. 2013. Vol. 19, N 13. P. 2409-2419. DOI: https://doi.org/10.2174/1381612811319130009

27. Anothaisintawee T., Reutrakul S., Van Cauter E., Thakkinstian A. Sleep disturbances compared to traditional risk factors for diabetes development: systematic review and meta-analysis // Sleep Med. Rev. 2016. Vol. 30. P. 11-24. DOI: https://doi.org/10.1016/j.smrv.2015.10.002

28. Bayon V., Léger D., Gomez-Merino N., Vecchierini M.F., Chennaoui M. Sleep debt and obesity // Ann. Med. 2014. Vol. 46, N 5. P. 264-272. DOI: https://doi.org/10.3109/07853890.2014.931103

29. Buxton O.M., Marcelli E. Short and long sleep are positively associated with obesity, diabetes, hypertension, and cardiovascular disease among adults in the United States // Soc. Sci. Med. 2010. Vol. 71, N 5. P. 1027-1036. DOI: https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2010.05.041

30. Cappuccio F.P., D’Elia L., Strazzullo P., Miller M.A. Quantity and quality of sleep and incidence of type 2 diabetes: a systematic review and meta-analysis // Diabetes Care. 2010. Vol. 33, N 2. P. 414-420. DOI: https://doi.org/10.2337/dc09-1124

31. Faraut B., Touchette E., Gamble H., Royant-Parola S., Safar M.E., Varsat B., Léger D. Short sleep duration and increased risk of hypertension: a primary care medicine investigation // J. Hypertens. 2012. Vol. 30, N 7. P. 1354-1363. DOI: https://doi.org/10.1097/HJH.0b013e32835465e5

32. Patel S.R., Hu F.B. Short sleep duration and weight gain: a systematic review // Obesity. 2008. Vol. 16, N 3. P. 643-653. DOI: https://doi.org/10.1038/oby.2007.118

33. Liu T.Z., Xu C., Rota M., Cai H., Zhang C., Shi M.J. et al. Sleep duration and risk of all-cause mortality: a flexible, non-linear, meta-regression of 40 prospective cohort studies // Sleep Med. Rev. 2017. Vol. 32 P. 28-36. DOI: https://doi.org/10.1016/j.smrv.2016.02.005

34. Guilleminault C., Connolly S.J., Winkle R.A. Cardiac arrhythmia and conduction disturbances during sleep in 400 patients with sleep apnea syndrome // Am. J. Cardiol. 1983. Vol. 52. Р. 490-494.

35. Benjafield A.V., Ayas N.T., Eastwood P.R. et al. Estimation of the global prevalence and burden of obstructive sleep apnoea: a literature-based analysis// Lancet Respir. Med. 2019. Vol. 7, N 8. P. 687-698. DOI: https://doi:10.1016/S2213-2600(19)30198-5

36. Worldwide trends in hypertension prevalence and progress in treatment and control from 1990 to 2019: a pooled analysis of 1201 population-representative studies with 104 million participants. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC) // Lancet. 2021. Vol. 398. P. 957-980. DOI: https://doi:10.1016/S0140-6736(21)01330-1

37. Баланова Ю.А., Шальнова С.А., Имаева А.Э. и др. Распространенность артериальной гипертонии, охват лечением и его эффективность в Российской Федерации (данные наблюдательного исследования ЭССЕ-РФ-2 // Рациональная Фармакотерапия в Кардиологии. 2019. Т. 15, № 4. C. 450-466. DOI: https://doi.org/10.20996/1819-6446-2019-15-4-450-466

38. Муромцева Г.А, Концевая А.В, Константинов В.В. и др. Распространенность факторов риска неинфекционных заболеваний в российской популяции в 2012-2013 гг. Результаты исследования ЭССЕ-РФ // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2014. Т. 13, № 6. C. 4-11.

39. Баланова Ю.А., Шальнова С.А., Деев А.Д. и др. Ожирение в российской популяции - распространенность и ассоциации с факторами риска хронических неинфекционных заболеваний // Российский кардиологический журнал. 2018. Т. 6. С. 123-130. DOI: https://doi.org/10.15829/1560-4071-2018-6-123-130

40. Жернакова Ю.В., Железнова Е.А., Чазова И.Е. и др. Распространенность абдоминального ожирения в субъектах Российской Федерации и его связь с социально-экономическим статусом, результаты эпидемиологического исследования ЭССЕ-РФ // Терапевтический архив. 2018. Т. 90, № 10. C. 14-22. DOI: https://doi:10.26442/terarkh201890104-22

41. Жернакова Ю.В. Чазова И.Е., Ощепкова Е.В. и др. Распространенность сахарного диабета в популяции больных артериальной гипертонией. По данным исследования ЭССЕ-РФ // Системные гипертензии. 2018. Т. 15, № 1. С. 56-62. DOI: https://doi:10.26442/2075-082X_15.1.56-62

42. URL: https://internist.ru/publications/detail/sindrom-obstruktivnogo-apnoe-sna-glazami-kardiologa

43. Wendy M.S., Arlen D.M. Obstructive sleep apnea and home sleep monitoring overview of obstructive sleep apnea. 2019. DOI: https://emedicine.medscape.com/article/1518830-overview

44. Logan A.G., Perlikowski S.M., Mente A. et al. High prevalence of unrecognized sleep apnoea in drug-resistant hypertension // J. Hypertens. 2001. Vol. 19, N 12. P. 2271-2277.

45. Dudenbostel T., Calhoun D.A. Resistant hypertension, obstructive sleep apnea and aldosterone // J. Hum. Hypertens. 2012. Vol. 26, N 5. P. 281-287.

46. Chobanian A.V., Bakris G.L., Black H.R. et al. The seventh report of the join National committee on prevention, detection, evaluation, and treatment of high blood pressure: the JNC 7 report // JAMA. 2003. Vol. 289, N 19. P. 2560-2572.

47. Suzuki M., Guilleminault C., Otsuka K. et al. Blood pressure dipping and non-dipping in OSAS patients // Sleep. 1996. Vol. 19. P. 382-387.

48. Галактионов Д.А. Состояние сердечно-сосудистой системы у больных с синдромом обструктивного апноэ во время сна различной степени выраженности: Автореф. дисс. - канд. мед. наук. СПб., 2017.

49. Литвин А.Ю., Чазова И.Е. Синдром обструктивного апноэ во время сна: механизмы возникновения, клиническое значение, связь с сердечно-сосудистыми заболеваниями, принципы лечения // Системные гипертензии. 2009. № 1. С. 32-41.

50. Chami H.A., Resnick H.E., Quan S.F. et al. Association of incident cardiovascular disease with progression of sleep-disordered breathing // Circulation. 2011. Vol. 123, N 12. Р. 1280-1286.

51. Garcia-Rio F., Alonso-Fernandez A., Armada E. et al. CPAP effect on recurrent episodes in patients with sleep apnea and myocardial infarction // International journal of cardiology. 2013. Vol. 168, N 2. P. 1328-1335.

52. Medeiros A.K., Coutinho R.Q., Baros I.M. et al. Obstructive sleep apnea is independently associated with subclinical coronary atherosclerosis among middle-aged women // Sleep and breathing. 2016. Vol. 9. P. 281-310.

53. Shahar E., Whitney C.W., Redline S. et al. Sleep-disordered breathing and cardiovascular disease: Cross-sectional results of the sleep heart health study // American journal of respiratory and critical care medicine. 2001. Vol. 163, N 1. Р. 19-25.

54. Ahmed A.H., Shankar K.J., Eftekhari H. Silent myocardial ischemia: Current perspectives and future directions // Experimental and clinical cardiology. 2007. Vol. 12, N 4. Р. 189-196.

55. Гончаров А.П. Волов Н.А., Шайдюк О.Ю. Синдром обструктивного апноэ во сне у пациентов со стенокардией напряжения IV функционального класса // Российский кардиологический журнал. 2010. Т. 1. С. 18-23.

56. Franclin K.A., Nilsson J.B., Sahlin C. et al. Sleep apnea and nocturnal angina // Lancet. 1996. Vol. 345, N 8957. P. 1341-1345.

57. Mehra R., Benjamin E.J., Shahar E. et al. Association of nocturnal arrhythmias with sleep-disordered breathing: The Sleep Heart Health Study // Am. J. Respir. Crit. Care Med. 2006. Vol.173. P. 910-916.

58. Cintra F.D., Leite R.P., Storti L.J. et al. Sleep apnea and nocturnal cardiac arrhythmia: a populational study // Arq. Bras. Cardiol. 2014. Vol. 103. P. 368-374.

59. Mehra R., Benjamin E.J., Shahar E. et al. Association of nocturnal arrhythmias with sleep-disordered breathing: The Sleep Heart Health Study // Am.J. Respir. Crit. Care Med. 2006. Vol. 173. P. 910-916.

60. Gami A.S., Hodge D.O., Herges R.M. et al. Obstructive sleep apnea, obesity and the risk of incident atrial fibrillation // J. Am. Coll. Cardiol. 2007. Vol. 49. P. 565-571.

61. Matiello M., Nadal M., Tamborero D. et al. Low efficacy of atrial fibrillation ablation in severe obstructive sleep apnoea patients // Europace. 2010. Vol. 12. P. 1084-1089.

62. Fein A.S., Shvilkin A., Shah D. et al. Treatment of obstructive sleep apnea reduces the risk of atrial fibrillation recurrence after catheter ablation // J. Am. Coll. Cardiol. 2013. Vol. 62. P. 300-305.

63. Li L., Wang Z.W., Li J. et al. Efficacy of catheter ablation of atrial fibrillation in patients with obstructive sleep apnoea with and without continuous positive airway pressure treatment: a meta-analysis of observational studies // Europace. 2014. Vol. 16. P. 1309-1314.

64. Salari N. et al. The effect of obstructive sleep apnea on the increased risk of cardiovascular disease: a systematic review and meta-analysis // Neurological Sciences. 2021. Vol. 1. DOI: https://doi.org/10.1007/s10072-021-05765-3

65. Yaggi H.K. et al. Obstructive sleep apnea as a risk factor for stroke and death // N. Engl. J. Med. 2005. Vol. 353. P. 2034-2041. DOI: https://doi.org/10.1056/NEJMoa043104

66. Tong J., Yu Q., Li Y. et al. Obstructive sleep apnea and cardiovascular events in acute coronary syndrome: a meta-analysis // Coron. Artery Dis. 2023. Vol. 34, N 3. P. 177-184. DOI: https://doi.org/10.1097/MCA.0000000000001207

67. Brisco M.A., Goldberg L.K. Sleep apnea in congestive heart failure // Current heart failure reports. 2010. Vol. 7. P. 175-184.

68. Kahwash R., Kahwash G., Yenokyan A.B. Newman Recognition and management of sleep disorders breathing in chronic heart failure // Current heart failure reports. 2011. Vol. 8. P. 72-79.

69. Abdelsattar Z.M., Hendren S., Wong S.L. et al. The impact of untreated obstructive sleep apnea on cardiopulmonary complications in general and vascular surgery: a cohort study // Sleep. 2015. Vol. 38. P. 1205-1210.

70. Kaw R., Chung F., Pasupuleti V. et al. Meta-analysis of the association between obstructive sleep apnoea and postoperative outcome // Br.J. Anesth. 2012. Vol. 109. P. 897-906.

71. Memtsoudis S., Liu S.S., Ma Y., Chiu Y.L., Walz J.M., Gaber-Baylis L.K., Mazumdar M. Perioperative pulmonary outcomes in patients with sleep apnea after noncardiac surgery // Anesth. Analg. 2011. Vol. 112. P. 113-121.

72. Martin Roesslein and Frances Chung. Obstructive sleep apnoea in adults: peri-operative considerations. A narrative review // Eur. J. Anaesthesiol. 2018. Vol. 35. P. 245-255.

73. Kim J.A., Lee J.J. Preoperative predictors of difficult intubation in patients with obstructive sleep apnea syndrome // Can. J. Anesth. 2006. Vol. 53, N 4. P. 393-397.

74. Abdelsattar Z.M., Hendren S., Wong S.L. et al. The impact of untreated obstructive sleep apnea on cardiopulmonary complications in general and vascular surgery: a cohort study // Sleep. 2015. Vol. 38. P. 1205-1210.

75. Jonsson F.M., Franklin K.A. Perioperative continuous positive airway pressure therapy: a review with the emphasis on randomized controlled trials and obstructive sleep apnea. 2021. Vol. 132, N 5. P. 1306-1313.

76. Benjafield A.V. et al. Estimation of the global prevalence and burden of obstructive sleep apnoea: a literature-based analysis // The Lancet Respiratory Medicine. 2019. Vol. 7, N 8. P. 687-698.

77. Memtsoudis S.G., Besculides M.C., Mazumdar M. A rude awakening-the perioperative sleep apnea epidemic // N. Engl. J. Med. 2013.Vol. 368 P. 2352-2353.

78. Adesanya A.O., Lee W., Greilich N.B., Joshi G.P. Perioperative management of obstructive sleep apnea // Chest. 2010. Vol. 138. P. 1489-1498.

79. Senthilvel E., Auckley D., Dasarathy J. Evaluation of sleep disorders in the primary care setting: history taking compared to questionnaires // J. Clin. Sleep Med. 2011. Vol. 7, № 1. P. 41-48.

80. Бабак С.Л., Горбунова М.В. Синдром обструктивного апноэ сна в клинической практике терапевта // Доктор.Ру. 2014. Т. 2, № 90. С. 63-71.

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)